Рассказ про звездное небо, Черный чай - Звездное небо Премиум
Другая широко используемая система — обозначения Флемстида — появилась в году и основана на каталоге Джона Флемстида , опубликованном в году, уже после его смерти. Архивировано 30 октября года. Московский планетарий. Другой миф связывает созвездие Водолея с Ганимедом.
Не первой вставшей сердце вверь И, суетный в любви, Не лучезарнейшую всех Своею назови. Ту назови своей звездой, Что с думою глядит, И взору шлет ответный взор, И нежностью горит.
Следующий стих Черубина де Габриак — Да, целовала и знала. Предыдущий стих Агния Барто — На букву «Л». О любви. Стихи Евгения Боратынского Баратынского — О любви. Другие стихи этого автора. Весна, весна! О весне. О природе. Весна, весна. Подборка стихотворений. Просторы звёздного неба завораживают своим волшебством. Там всё, как в сказке! Может быть сам великий Гудвин создал эту необыкновенную гармонию?! Особенно интересно наблюдать за ним поздним вечером, когда сгущаются сумерки, в весеннее, летнее и осеннее время года.
Приятно созерцать звёзды на природе, лёжа на траве или в дачном гамаке. Замираешь глазами, а сверху простирается огромная бесконечность.
Она такая глубокая и бездонная, что кажется в ней можно утонуть «взглядом».
Воздух чист, свеж, прохладен, и лишь редкий, тёплый ветерок ласково касается плеч и рук. Так чудесно оказаться наедине с природой, послушать тишину и просто помечтать! А ведь там, в огромном синем небесном пространстве может быть есть жизнь и живут люди, растут травы, цветы и деревья, щебечут птицы, бегают животные, так же как на земле!
Вокруг столько разных планет! Звёзды мерцают ярким светом на тёмном небе, словно приглашая погрузиться в его волшебные тайны. В созвездия входят знаки Зодиака и другие названия. Я действительно многое не понимал. Первую контрольную я написал на двойку, а переписал на тройку.
Но это было начало. Я уж не помню, что там было в заданиях на той самой первой контрольной, но на второй было нужно нарисовать звёздную карту. И я увидел, как весь наш стоголовый Младший курс замешкался — кто за шпаргалкой, кто по сторонам — кажется, что никто не ожидал такого подвоха на астрономическом кружке — нарисовать звезды!
И только я сиял от счастья — я уже к тому моменту нарисовал много карт — просто так — перерисовывал подвижную карту из Астрономического календаря, и из Энциклопедического словаря юного астронома.
Главное — я не просто перерисовывал. Я выходил с рисунками на улицу и сверял все звезды. И я уже знал, где какая звезда, мог найти, показать любое созвездие. И это со мной до сих пор. Кто-то еще смог что-то там изобразить — получили по четыре балла. Остальных отправили изучать вопрос. Все наши занятия проходили в уютном — пропахшем пылью пирамид — Малом Зале.
В нем больше ничего не проводилось. Лишь три раза в неделю собирались подростки для подобных занятий.
Но иногда нам устраивали мозговой штурм — заводили в Большой Звездный Зал — медленно гасили свет, на виртуальном небосводе загорались звезды — точь-в-точь, как настоящие — иллюзия, порожденная немецкой оптикой была изумительной. Что за звезды над нами? Быть может среди этих звезд есть лишние, сбивающие с толку — искажающие привычные конфигурации созвездий — планеты или спутник?
Давалось совсем немного времени, чтобы распознать и отождествить эти россыпи бриллиантов с известными очертаниями. Оказывается, так тренировали космонавтов. Только их задание было сложнее — обзор сильно ограничивался небольшим полем зрения иллюминатора космического корабля — для таких тренировок в свое время в Звездном Зале Московского Планетария устанавливали полноразмерный макет корабля Восток, а позже Восход. Ну, и времени космонавтам на раздумья давали чуть меньше.
Но даже со всем нашим полным обзором и вполне достаточным для ориентации временем, мало кто из кружковцев справлялся. Вот здесь я мог не медля ни минуты, рассказать про любое созвездие — как оно расположено, какую фигуру напоминает, все его звезды — альфа, бета, гамма… — по порядку перечислить, показывая световой указкой каждую звезду.
Если есть у звезды имя, я его называл. Если звезда переменная или двойная — это тоже — пожалуйста, ну и конечно, если находилась лишняя, я мог точно сказать, планета это или спутник, а если планета, то — какая именно. Может быть мне везло, ведь небо южного полушария я знал несколько хуже, но его и спрашивали реже. Откуда это у меня? Я просто люблю звезды, люблю небо. Всякий раз, возвращаясь домой с занятий, я выбирал дорогу подлиннее и потемнее.
И ничего, что я опоздаю, и будут ругать, зато — в случае ясной погоды, я смогу сверить карту и то, что видно. Мне в этом смысле везло. Довольно часто за этот небольшой путь с неба успевали упасть две-три звезды. И погода довольно часто была подходящей, а фонарей тогда в Москве было всего-ничего. Я знал все звезды до 4,5 звездной величины — потому что ровно такая карта была в Энциклопедическом словаре.
И конечно я по два-три раза просмотрел весь лекционный репертуар Планетария — в те далекие годы кружковцам было можно посещать лекции просто так. И я этим пользовался на всю катушку. У меня, конечно, из-за этого возникали проблемы в школе — то проспал, то уроки не сделал. Но, слушайте, какая все это фигня по сравнению со звездами!
