Основные этапы творчества островского, 1.Основные этапы творческого пути а.Н.Островского.
Уже с тех пор — и на всю жизнь — высшим авторитетом в искусстве для него стал Белинский. Со второй половины х годов Островский занялся историей Смутного времени и вступил в переписку с Н. Архивировано 23 сентября года. Великие художники, как правило, не замыкались в кругу искусства. Некрасовым и А.
Немногим знакомы иные грани этого могучего разностороннего дарования. Кто теперь вспоминает о том, что в натуре Островского создатель ярких драматических образов не только соседствовал, но и отлично уживался с незаурядным организатором и реформатором русской сцены? Он был талантливым педагогом и воспитал целую плеяду выдающихся актеров. Автор оригинальных пьес, он был и видным переводчиком мировой классики. Знаток закулисной жизни, на практике овладевшей искусством доброжелательных взаимоотношений в сложном театральном мире, он был также глубоким теоретиком театра, сцены, мировой драмы.
Вот об этом-то другом Островском и дают нам преставление его дневники, докладные записки и публичные выступления. Без них осталось бы неполным представление об этом гениальном художнике, который оказал сильнейшее воздействие на формирование театрального искусства в многофункциональной России Х I Х века и советской драматургии на протяжении последних шести-семи десятилетий.
В начале творческого пути Александр Николаевич Островский пробовал свои силы в разных жанрах. Выступил он и с критическими статьями в году о повестях Евгении Тур «Ошибка» и А. Писемского «Тюфяк». Судя по ним, можно твердо сказать: критика не была призванием Островского.
Вот если бы ему не удалось стать драматургом, преобразователем русского театра, то он наверняка стал бы незаурядным прозаиком. В этом нет сомнения. Достаточно прочесть его «Записки замоскворецкого жителя» , написанные в духе «натуральной школы». Какой искрометный юмор! Бездна свежего материала! Уже здесь он выступил в роли «Колумба Замоскворечья», о чем позднее скажет Добролюбов. И при этом замечательное мастерство! Тут Александр Николаевич Островский в ряде случаев сумел одним штрихом обозначить сущность человеческой натуры.
Но выдающимся критиком Александр Николаевич Островский не стал бы. Критик должен обладать особым дарованием: с образного языка он «переводит» на язык логических, нравственных, социальных, исторических понятий то, что волновало поэта, романиста или очеркиста. Так поступали Белинский, В.
Майков, Ап. Григорьев, Добролюбов, Чернышевский. И в процессе такого «перевода» они помогали читателю разглядеть в зеркале литературы важнейшие проблемы современности. Они умели создавать идейно-эстетические обобщения, которые определяли суть громадных пластов общественной жизни. Достаточно напомнить такие образно - критические формулы, как «знакомый незнакомец», «страдающий эгоист», «лишний человек»,"темное царство" или «луч света в темном царстве», «диалектика души», «русский человек на rendez - vous ».
Островскому не удалось предложить подобных определений. У него словно бы не лежала душа к лабораторному расчленению образа, опрыскиванию его «мертвой водой» анализа и сбрызгиванию «живой водой» синтеза. Его впечатления об окружающем мире сразу как бы отливались в чеканные образы — и в таком законченном виде просились из души на бумагу, в мизансцены, в сценическое действие.
Если же Александр Николаевич Островский и критиковал, то он слишком тесно связывал свое повествование с рассказом писателя. Пересказ действия перемежался крупными выдержками из текста. Обобщения чаще всего оказывались повторением некоторых мыслей Белинского или Чернышевского. Особенно это проявилось в его устных выступлениях, например в «застольном слове о Пушкине» Здесь собственный опыт драматурга, соединившись с наиболее весомыми соображениями великих критиков, отлился в неоновую, но яркую формулу: «Отчего с таким нетерпением ждется каждое новое произведение от великого поэта?
Оттого, что всякому хочется возвышенно мыслить и чувствовать вместе с ним; всякий ждет, что вот он скажет мне что-то прекрасное, новое, чего нет у меня, чего не достается мне; но он скажет, и это сейчас же сделается моим.
Вот отчего и любовь и поклонение великим поэтам; вот отчего и великая скорбь при их утрате; образуется пустота, умственное сиротство: не кем думать, не кем чувствовать». Здесь несколько резче, чем у Белинского и Чернышевского, выразилось соображение об общественной «пользе» искусства: оно просвещает, учит, возвышает, духовно облагораживает человека. Как театральный деятель, Александр Николаевич Островский высоко ценил именно это непосредственно преобразующее воздействие искусства на людские души.
Произведениям Островского свойствен гражданский пафос. Многое из подмеченного им в театральной жизни России -х годов осталось и позже.
А потому высказывавшиеся им рекомендации и оценки сохранили свое значение в более поздние периоды развития русского театра. Документальная проза Островского имеет не одно лишь «подсобное» значение при изучении его творческого наследия, сохранив то, что не сложилось в сценические образы и не вошло в его драмы. Разумеется, нельзя и преувеличивать роль его заметок: они для него, для убежденного в собственных силах драматурга, явно имели служебное значение.
Выступал ли он при застольях и на собраниях, писал ли заметки, вел дневник - все это либо для себя, либо для начальства, для единомышленников из числа актеров, для потомков. И всюду пояснял свое личное понимание сиюминутных нужд русского театра. Заметки служили опорой для памяти или своего рода конспектом доказательства того или иного предложения.
А это личное и «служебное» переслаивалось социально-историческим анализом некоторых обстоятельств российской действительности или предложениями о дальнейших путях развития русского театра. Дневники, записки и речи Островского приобщают нас к давно минувшим временам и помогают понять прошлое. Это так, однако же они имеют и другое значение. Они позволяют нашим современникам глубже осмыслить некоторые из наших собственных недоумений.
Странным образом они, свидетельствуя о прошлом, перекликаются и с волнующими нас соображениями. Тут все дело в том, что Александр Николаевич Островский был не только великим художником, но и незаурядным мыслителем.
Он правильно мыслил: приобщаясь к его размышлениям, мы не уходим в тупики заблуждений, а, напротив, становимся на путь верного понимания событий и приближаемся вместе с драматургом к истине. Если его сценические образы возбуждают сильное эстетическое чувство и нравственное сопереживание, то дневники, заметки, речи как бы приглашают читателя к вдумчивым размышлениям. Он любил и умел добираться до сути, до корня явлений социальной жизни и нравственных переживаний своих современников.
Следуя за ним по этому пути, читатель наших дней многое для себя начинает понимать вернее, глубже, точнее. Следует подчеркнуть еще одно обстоятельство. Документальная проза Островского - это еще и яркая страница в истории особого литературного жанра дневника или воспоминаний.
Его истоки - в глубокой древности. Записки Цезаря о войне в Галлии или воспоминания Ксенофонта «Анабасис» об исходе греков-наемников из глубинных областей Персидской империи к морю стали классикой античной литературы. Читателей интересовали сведения «из первых рук» о великих географических открытиях, о пиратах, об освоении Нового Света, о войнах в Старом Свете за испанское наследство, против турок, против алчного прусского короля, затеявшего Семилетнюю войну в центре Европы и унесшую сотни тысяч жизней.
Молодого Белинского поразило это всеобщее увлечение, когда он в году писал: «К числу самых необыкновенных и самых интересных явлений в умственном мире нашего времени принадлежат записки, memoires ». В них он видел своего рода летописи «наших дней», без которых невозможна плодотворная работа романиста, драматурга или историка: «Что может быть любопытнее этих записок?
В России тоже писали воспоминания и вели дневники еще в Х V в. Сохранился незавершенный дневник Екатерины II , остававшийся долгое время недоступным для читателей. Чрезвычайно любопытный дневник оставил ее секретарь Храповицкий.
Поистине бесценные воспоминания о поместной дворянской жизни сохранили записки А. Однако в России время для подобных записок в самостоятельный жанр наступило позднее. Во время войн против Наполеона, пытавшегося подчинить всю Европу, русским армиям пришлось ходить походами на Апеннины, в Швейцарию, в Польшу, Германию и Францию.
Молодые офицеры вели записи и сравнивали русскую и зарубежную действительность. Это придавало им важное общественное содержание. Таковы были «Письма русского офицера» , которые Ф. Глинка начал издавать еще до взятия французами Москвы. Почти тогда же А. Краснокутский издал свои записи о поездке в Константинополь на переговоры о перемирии с турками, а в году С.
Маслов опубликовал впечатления о захваченной и сожженной французами Москве. А затем это увлечение, как пожар, охватило образованную, читающую, мыслящую Россию. Дневники и разного рода записки вели старые и молодые, мужчины и женщины, поэты и военные, цензоры и дипломаты, фрейлины и министры. И многие, из писавших субъективные заметки, внесли огромный вклад в объективное познание той духовной атмосферы, которая складывалась в России главным образом в переломные, переходные периоды, подчас не освещенные столь полно и достоверно в беллетристике.
Так, мы можем сейчас почерпнуть поистине бесценные сведения из записок поэта П. Вяземского и генерал П. Граббе под его началом некоторое время служил сосланный на Кавказ Лермонтов , цензора и критика А.
Никитенко , военного министра Д. Милютина , дочери поэта Тютчева и дочери видного архитектора А. Штакеншнейдера и многих других. Увлечение было столь велико, что нередко романисты отдавали ему дань и включали в свои произведения записки персонажей.
Таков «Журнал Печорина» у Лермонтова в «Герое нашего времени» , а у Тургенева - записки Елены Стаховой в романе «Накануне» и целая повесть «Дневник лишнего человека» , оформленная как предсмертный дневник с воспоминаниями Чулкатурина. В отдельных случаях дневники и воспоминания начинали даже теснить повести и романы. Особый успех выпал на долю «Былого и дум» Герцена. Этот шедевр русской литературы получил при первых же публикациях широчайшие отклики на Западе и прочно вошел в сокровищницу мировой литературы.
Не меньший, хотя и не бесспорный успех выпал на долю Достоевского : его «Дневник писателя» стал значительным явлением русской литературы и до сих пор привлекает внимание своим невиданным по богатству запасом субъективных наблюдений, противоречивых суждений, острых обличений или самых невероятных предложений. В какой-то мере пример Достоевского увлек Д. Аверкиева , издававшего свой «Дневник писателя» в годах. Тогда же сложилась особая разновидность публицистического дневника с предложениями, своего рода субъективных заметок о происходящем, например, в Петербурге, в Москве или в Одессе.
Яркий пример видим у Чехова в его «Осколках московской жизни» , а также у известного очеркиста В. Гиляровского в его циклах очерков и зарисовок «Трущобные люди», «Москва газетная», «Москва и москвичи». В самом общем виде все личные записки, все то, что мы называем документальной прозой, обычно тяготеет к двум полюсам — в зависимости от целевой установки автора.
На одном полюсе — все то, что получило литературную обработку и предназначено автором для публикации. В подобных дневниках, воспоминаниях и прочих записях достоверные факты разными способами сочетаются с рассуждениями и обобщениями. Читателю нужно лишь то, что заключают в себе обобщения, как бы извлеченные автором из множества впечатлений о том, что где-то с кем-то произошло, что унесено потоком бытия в прошлое, что предано забвению. Нужно нечто поучительное, обогащающее чувство и мысль читателя.
Герцен с замечательной проницательностью уловил этот закон мемуарной литературы : былое только интересно и полезно, когда с ним связаны думы. Мемуарист фактически обязан досказывать недосказанное и излагать свои предположения о смысле происходящего и наблюдаемого. Мемуарист идет, по сути, тем же путем, что и романист, и соблюдает одно правило, переступать через которое не вправе: не изображать событий, людей, обстоятельств, которых не было в действительности.
Предположения возможны, а выдумка недопустима. Таков закон жанра! На другом полюсе документальной прозы располагаются те из личных записей, которые так и остались беглыми заметками для памяти в записных книжках. Они большей частью и не предназначались для публикации.
Чаще всего такие записи содержат своего рода побудительные сигналы для работы памяти, для давних впечатлений, которые были, казалось бы, навечно погребены под завалами сиюминутных происшествий и впечатлений о них.
Документальная проза Островского располагается между этими двумя полюсами и отличается широким жанровым и тематическим диапазоном. Так, он в году предпринял поездку по Волге. Морское ведомство тогда приглашало известных писателей принять участие в путешествиях по России и за рубежом.
По Волге также плавал А. Потехин , а Д. Григорович на корабле «Ретвизан» и И. Гончаров на фрегате «Паллада» отправились за границу. Путевые записи Островского легли в основу литературного очерка «Путешествие по Волге от истоков до Нижнего Новгорода» , опубликованного в «Московском сборнике» Зарисовки с натуры, сделанные наблюдательным, патриотично настроенным человеком, пришлись в канун отмены крепостничества, что называется, ко двору и сыграли заметную роль в усилении антикрепостнических настроений.
Позор проигранных царизмом в Крымской войне сражений, огромные жертвы, угроза расчленения России, утрата тех жизненно важных для нее приобретений, которые от Петра I до Николая I были оплачены безумно дорогой ценой и гибелью сотен тысяч русских людей, запрещение иметь военный флот и верфи на Черном море, разоружение Севастополя — все это до крайности возмущало мыслящих, честных русских людей. Они были убеждены в мировом значении своей страны и своего народа.
Они видели, что прогнивший николаевский режим втуне растрачивал громадные ресурсы. Они страстно ожидали перемен к лучшему. Таков был духовный климат России в то удивительное десятилетие после Крымской войны, когда поистине были перевернуты и «отменены» многие из прежних нравственных и эстетических понятий.
Наступил расцвет русского реализма.
Тогда появилось такое количество замечательных произведений, какого читателя не выдавали ни в одном из предшествовавших десятилетий.
Мог ли тогда Александр Николаевич Островский остаться в стороне? Конечно же нет, и лучшее тому подтверждение — пьеса «Гроза». Как истинный Колумб, он открыл «темное царство» Замоскворечья с его деспотическим патриархальным купеческим бытом. Осуждая этот ранее неизвестный в русской литературе целый континент общественной жизни, негодуя и возмущаясь, он в то время проницательно исследовал тенденции его развития. Добролюбов подчеркнул, что в «Грозе» воплощен своего рода луч света в этом царстве: протест против Интеллектуальной дикости и требование свободы чувств проникли и сюда.
Этот уклад не простоит долго: он осужден историей! Но что история принесет взамен? В отличие от Добролюбова и Чернышевского, ожидавших скорого наступления в России социализма, у Островского не было такого убеждения. Он понимал, что бывают в истории моменты, когда социально- политические обстоятельства властно требуют от каждого человека ответа на острейшие вопросы эпохи. Надо сделать собственный выбор! Драматург уже сделал первый шаг: порвал с поэтизацией страны, отказал купечеству в надеждах на руководящую роль в стране, осмеял претензии дворянства остаться первым, правящим и, по видимости, наиболее культурным сословием.
Завершилась целая эпоха в истории России. Начинается новая. А значит, завершился и целый период в его собственном идейно-творческом развитии. Должен начаться новый — с ранее неосвещенными темами, с неисследованными социально-психологическими проблемами. И чтобы создавать сценические образы большой обобщающей силы, надобно понять смысл происходящих в жизни перемен. Куда идет Россия? Чему должен содействовать драматург? Островскому, надо полагать, мало было знать о происходящем в России.
Ему понадобились сопоставления с опытом зарубежной жизни. Дневник года состоит из записей о поездке за границу. Из России драматург отправился через Германию и Австрию в Италию. Проторенный путь! Издавна поэты, скульпторы, романисты, живописцы и музыканты отправлялись в этот вошебный край, овеянный легендами. Для творческих натур Италия все еще была полна отзвуков былого величия, прекрасной природы и памятников замечательного искусства.
Пушкин откликнулся в романе «Евгений Онегин» прочувствованными строками об Италии:. Плывя в таинственной гондоле;. Гоголь там работал над «Мертвыми душами» и сообщал друзьям в Россию о необычайном творческом подъеме. Пробыв в Италии много лет, выдающийся художник А. Иванов привез десятки замечательных эскизов и полотно всей своей жизни — «Явление Христа народу». Итальянские впечатления навеяли А.
Толстому его романтические повести. Отдавая должное прославленным красотам Италии, Герцен уже в конце -х годов обратил особое внимание на великих деятелей итальянского национально- освободительного движения, на выступления революционных масс. А что привез оттуда Александр Николаевич Островский?
В его дневнике много живых деталей, характерных для зарубежного быта и особенно выпуклых для русского человека.
Но буржуазных реформаторов он как будто и не заметил. Упоминаний о Гарибальди и других революционерах в его записях нет.
Для «москвитянских» пьес характерен известный утопизм в разрешении конфликтов между поколениями в комедии «Бедность не порок», , счастливая случайность расстраивает навязываемый отцом-самодуром и ненавистный для дочери брак, устраивает брак богатой невесты — Любови Гордеевны — с бедным приказчиком Митей.
Но эта черта «москвитянинской» драматургии Островского не отменяет высокого реалистического качества произведений этого круга.
Сложным, диалектически соединяющим противоположные, казалось бы, качества оказывается образ Любима Торцова, спившегося брата купца-самодура Гордея Торцова в написанной значительно позднее пьесе «Горячее сердце» Одновременно Любим — провозвестник истины, носитель народной морали. Он заставляет прозреть Гордея, лишившегося трезвого взгляда на жизнь из-за собственного тщеславия, увлечения ложными ценностями.
В Александр Островский, не удовлетворенный своим положением в «Москвитянине» постоянные конфликты и мизерные гонорары , покинул журнал и сблизился с редакцией петербургского «Современника» Н.
Некрасов считал Островского «бесспорно первым драматическим писателем». В вышло первое собрание сочинений драматурга, принесшее ему и славу, и человеческую радость. Противоречия общественной жизни в предреформенную эпоху привели драматурга к разочарованию в патриархальной России.
Влияние революционно-демократической идеологии на Островского сказалось в том, что он вновь обращается к острым социальным конфликтам, изображает противоречивую сущность эпохи конца х годов. Драматург отражает в своем творчестве процессы, связанные с разрушением традиционных устоев российской жизни, падением нравственных ценностей, усилением власти денег над человеком.
Наиболее известные произведения этого периода — комедии «На всякого мудреца довольно простоты» , «Лес» Особое место в творчестве Островского занимает пьеса «Снегурочка» Среди острых социальных драм последнего периода творчества писателя следует отметить «Бесприданницу» Этот опыт сыграет значительную роль в творчестве Островского, там он набирает материал: в его пьесах фигурирует соперничество, семейная проблематика.
Начал литературную карьеру в году. Очерк близкий физиологическому "Записки замоскворецкого жителя" в журнале "Московский городской листок".
Шевырёва, Садовский читает его пьесу "Банкрут" "Свои люди — сочтёмся". Журнал Погодина "Москвитянин" влачил жалкое существование, так как он был скуп, не считал нужным себя рекламировать. Была "чехарда" редакторов, спивались и умирали авторы. Помогите определить тип организационной структуры на фото.
Интернет это культура, которая не требует жертвы?
![Творческий и жизненный путь Островского 🤓 [Есть ответ]](https://cf2.ppt-online.org/files2/slide/b/b9qiU1l46zZrLeFnI8mJtM0osWd3uGREwKYDTcyQVk/slide-40.jpg)
Помогите решить, задание по вероятность и статистике 1 ставка. Лидеры категории Лена-пена Искусственный Интеллект. Искусственный Интеллект.
Nine Искусственный Интеллект. Творчество Астровского можно поделить на 3 периода. Денис Байрашев Ученик , закрыт 13 лет назад Творчество Астровского можно поделить на 3 периода.
Надо назвать пириоды и произведения Срочно нужно до завтра. Лучший ответ. Alexey Khoroshev Высший разум 13 лет назад Творчество Островского можно разделить на три периода: 1-й - , 2-й - , 3-й - В начале этого периода Островский активно сотрудничает как редактор и как критик с журналом "Москвитянин", публикует в нем свои пьесы. Начиная как продолжатель гоголевской обличительной традиции "Свои люди - сочтёмся", "Бедная невеста", "Не сошлись характерами" , затем, отчасти под влиянием главного идеолога журнала "Москвитянин" А.
Григорьева, в пьесах Островского начинают звучать мотивы идеализации русской патриархальности, обычаев старины "Не в свои сани не садись" , "Бедность не порок" , "Не так живи, как хочется"
