Христианство и психология, Православие и психология | Аргументы и Факты
Абеляр Петр. Психология, как и любая наука, развивалась сначала как некое одноствольное растение, поначалу и веток не было. Да, у нас есть люди, которые занимаются врачебной деятельностью с таких позиций, но нельзя сказать, что это какое-то сильное направление, у которого есть много сторонников. Однажды мы поехали в Ярославль на майские праздники. Малков П.
Решение экзистенциальных вопросов. Христианская психология рассматривает экзистенциальные вопросы, такие как смысл жизни и концепция страдания, с точки зрения веры, предлагая уникальное понимание и утешение. Минусы христианской психологии: 1. Ограниченная применимость. Христианская психология может подойти не всем, поскольку предполагает наличие веры и готовность интегрировать веру в терапевтический процесс.
Потенциальная предвзятость. Существует риск предвзятой интерпретации и применения психологических теорий и принципов, поскольку они рассматриваются через призму христианства, что может ограничить объективность.
Этические проблемы. Интеграция веры в терапию может вызвать этические дилеммы, такие как возможность навязывания религиозных убеждений клиентам или игнорирования научно обоснованных подходов в пользу религиозных убеждений.
Соображения разнообразия. Христианской психологии может быть сложно адекватно учитывать потребности и опыт людей разного религиозного происхождения или тех, кто не придерживается какой-либо конкретной веры.
Важно отметить, что эти плюсы и минусы носят общий и не исчерпывающий характер. Приемлемость христианской психологии может варьироваться в зависимости от убеждений, предпочтений и конкретных терапевтических целей человека.
Новый канал дзен Галины Мартынюк - подписывайтесь, будет много полезного и интересного.
Рекомендую специалиста: Мартынюк Галина Валерьевна врач-дерматолог, психолог. Автор: Анжелика Богданова Психолог, Писатель. Получить консультацию автора на сайте психологов b Этот фильтр — Святой Дух внутри нас?
Фильтр очень важен. Поэтому мы точно должны говорить об этом в церкви. Чем отличается психолог от пастора? Кто-то считает: я не пойду к психологу, у меня есть пастор. Другие — наоборот. Если люди спрашивают меня: «Маттс-Ола, как вы считаете, нужно ли мне обратиться к доктору»? Я говорю: «Да». Если меня спросят, рекомендую ли я принять какое-то лекарство, я отвечу, что у меня нет той необходимой компетенции, чтобы брать на себя ответственность за такие решения.
Люди обращаются к врачу, к профессионалам, я как пастор молюсь за их исцеление. Бог может действовать многими способами. Если кто-то нуждается в операции, я всегда поддержу этого человека, я помолюсь за него, помолюсь за его операцию. Когда дело касается психологии, все работает так же. Кто-то не готов разговаривать с пастором о многих личных проблемах: возможно, из-за неполного доверия или других причин — и тогда психологи становятся прекрасными помощниками, церковь не может запрещать этого.
Люди могут обращаться и к пастору, и к психологу одновременно. Например, психологи не работают над духовной стороной жизни человека, но пастор может помочь в этом вопросе. При этом не все пасторы знают те моменты, которые знают психологи — и поэтому я могу сказать обратившемуся ко мне человеку: «Я молюсь за тебя, я поддерживаю тебя, я также рекомендую обратиться к специалисту».
Так мы сможем увидеть всю картину, чтобы помочь человеку в полной мере. Поэтому нам нужны христианские психологи — пасторы смогут рекомендовать конкретных людей, направлять тех, кто нуждается в помощи, к тем, кто может эту помощь оказать без вреда вере, духовной жизни. Человек, который знает Бога, может любить людей любовью Бога.
Человек, который не знает Бога, тоже может любить, разумеется, но в человеческом смысле этого понятия. Любовь Бога сильнее и глубже, это духовная реальность, которая помещена в церковь, в церковную общину. И это отличительный сильнейший исцеляющий фактор — присутствие Бога, Его любовь, которая способна помочь человеку в тяжелой нестабильной ситуации. Должен ли в церкви быть штатный психолог для служителей и верующих? Было бы чудесно, если бы они были более доступны для людей в церквях.
Вы много проводили параллелей между психологами и врачами, которые работают с физическими болезнями. Боль в теле для человека привычна: мы сразу можем определить — «сейчас у меня болит голова».
С болью душевной, эмоциональной сложнее — зачастую мы не можем понять, что именно и почему болит внутри. И даже не все служители это могут определить сразу.
Можете ли вы поделиться своим мнением, когда человеку точно нужно обратиться к психологу? Мир меняется с очень большой скоростью, столько сейчас появляется новых нюансов, связанных с ментальным здоровьем. Девочки в очень молодом возрасте сталкиваются с сумасшедшим давлением из-за социальных сетей: у них страдает самооценка, весь мир говорит им о том, что нужно быть лишь «красивыми и популярными», отсюда — постоянные сравнения себя с другими, тревожность, неуверенность.
Этого не было раньше в таком масштабе, никогда в истории. Депрессия, непринятие себя, постоянная конкуренция — я считаю, что важно обращаться к психологам, которые работают с этими проблемами сегодня. Как можно понять, что пора к психологу? У всех у нас бывают плохие дни, все мы испытываем грусть, неуверенность. Но если это превращается в перманентное состояние, становится ежедневной нормой, если вы понимаете, что все дни для вас темные, вы не можете выбраться из этого, если вы каждое утро просыпаетесь с мыслью «я недостаточно хорош», точно нужно обратиться за помощью.
Обратитесь к пастору в своей церкви — он может помочь самостоятельно, но может и настоятельно порекомендовать пойти к психологу. Продолжая тему с социальными сетями: современная психология очень много говорит сегодня про здравое отношение к себе, любовь к себе, принятие себя. В церквях зачастую от этой темы отворачиваются и почему-то ставят между понятиями «любовь к себе» и «эгоизм» знак равенства. Любите ли вы себя? И как мы можем адекватно и здраво говорить не только про любовь к другим, но и про любовь к себе?
Что говорит Библия об этом? Бог точно хочет, чтоб мы ценили себя, понимали, кто мы. Мне кажется, перед нами как христианами стоит важная задача: научиться понимать чувства людей и помогать им сегодня принимать самих себя. Что такое эгоизм? Это когда любовь к себе я превозношу над любовью к другим, когда я думаю: «Я лучше тебя».
Но истинная любовь не такая, она про другое. Фраза Иисуса «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» означает: любовь к себе и любовь к другим людям не соревнуются, не вступают в конфликт. Любить ближнего — это принимать тот факт, что Бог любит всех нас. Он принимает тебя, Он принимает меня. Ты — Его любимый ребенок, и я — Его любимый ребенок.
Мы наравне. В Боге нет сравнений и конкуренции, которые есть в мире — они исчезают. Нам важно помочь людям понять: Бог любит вас, и вы можете любить себя без сравнения с другими.
Наверное, одно из самых сильных учений в Библии для меня заключается в притче о блудном сыне. Блудный сын не сделал ничего хорошего — только плохое — и вот он возвращается домой. Первое, что делает отец: он обнимает его, называет сыном. И это подтверждает: важно не то, что ты делал, важно, какой ты внутри и кто ты есть.
А ты — ребенок Бога. Если мы будем пытаться полюбить себя за то, что мы делаем, какими мы пытаемся казаться, мы никогда себя не полюбим, потому что мы совершаем слишком много ошибок.
Подобным образом сегодня институт церкви защищает свою монополию на духовные и мировоззренческий авторитет, зачастую очерняя конкурентов. Можно многое сказать о недостатках и церкви-монополиста, и психологии-конкурента который тоже часто стремится стать монополистом , разжигая их вражду.
Но для созидания и взаимной пользы предпочтительней будет разговор о совместимости, интеграции, синтезе. Говорить нужно о синтезе особого рода — не всего со всем, а христианской мировоззренческой основы и научной методики, «духовности» и «техники». Наука здесь не противостоит и не опровергает, а скорее проясняет, подтверждает, конкретизирует то, что уже известно на уровне мировоззренческого априори. Объясняя веру, наука не изменяет истине, объективности, нейтральности, не искажает факты, но пытается посмотреть на них глазами верующего.
Одни и те же предметы одинаково добросовестно можно видеть с верой или с неверием, так что они дадут разные картины мира. Но та, в которой будет место Богу, объясняет гораздо больше, чем та, где Бога нет.
Вместо того чтобы доказывать невозможность «науки без Бога», лучше обосновывать и демонстрировать большие возможности «науки с Богом». Можно сколько угодно разоблачать «безбожную науку», но гораздо важнее показать совместимость чистой, объективной науки с основами христианского мировоззрения.
Совместимость основывается на том непреложном факте творения, который не отменяется никаким своеволием человека и самым радикальным изменением его природы.
Человек сотворен, он взаимно определяется и поясняется в отношениях с Богом. С одной стороны, в человеке всегда остается образ Божий, след, часть от настоящего, оригинального, поэтому человек — символ, икона, книга Божья, содержащая истину о Боге в материальных, плотских измерениях, а особенно в душевно-духовных.
Так что изучать человека надо внимательно и благоговейно, наука о человеке есть подступ к целостной богословской антропологии. Начиная с человека, можно познавать Бога. С другой стороны, никто там много не скажется нам о человеке, как Бог. Мысль о Боге, теология поясняет науку о человеке, антропологию, психологию. Эти два начала поясняют друг друга, начинать можно и от человека, и от Бога, но в любом случае надо иметь в виду присутствие второго начала, тайну их связи.
Совместимость христианского мировоззрения и психологии не исключает конфликты.
Конфликты добавляют динамики и фактом своего постоянного присутствия напоминают о вечном несовпадении человека с самим собой, точнее с замыслом Божьим о нем. Конфликтность определена выпадением человека из картины мира, как ее задумывал Бог. Человек пытался самоопределиться — определить себя вне связи с Богом.
Грехопадение зафиксировало момент, в котором желание большего, стремление к зрелости и самостоятельности, знанию о себе и управлению тайной, перешло в зависимость от низших начал, утрату свободы, заземленность, забытие. С тех пор человек определяется посредством низших, материальных факторов, безуспешно пытаясь понять себя через «принцип естественного отбора», «стремление к власти» или «способ существования белковых тел». Психология, в которой нет места Богу, «научным образом» повторяет скитания падшего человека — пытается объяснить высшее, сверхприродное в человеке посредством законов низшего, естественно-природного, или даже гипер-природного доведенного до обостренной животности порядка.
В «психологии без Бога» человек — вещь, всего лишь «Я». Психология в собственной перспективе никуда не ведет, поясняет себя собой же. Психология в теологической перспективе добавляет к человеческому в человеке то, что делает человека человеком, но не рождается внутри. Бенедикт XVI часто повторяет, что вера — это событие, дойти до тайны изнутри себя же невозможно. Вера, как и цельное знание, приходит извне. Это то, что приключается, происходит. Нельзя высидеть, придумать, докопаться.
