Как проверить слово винегрет, Борисенко Н. | Можно ли проверить непроверяемое слово? | Журнал «Русский язык» № 1/
Итак выступает в роли союза, синонимичного слову следовательно, например: Итак, вам надо сначала составить бизнес-план. Консультации по увиденному - Да. А такое мне попадается довольно часто, вплоть до этих набивших оскомину фраз: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?
Именно о том, откуда взялись слова бутылка, пробка и сотни других слов русского языка, рассказывает книга украинского лингвиста и учителя! А теперь коротко о строении словаря.
Информация в нем помещена в трех колонках. В первой указан номер этимологического гнезда. Во второй располагаются этимологически родственные слова, причем совпадающие части этих слов подчеркнуты. Во главе гнезда находится наиболее простое с точки зрения орфографии слово. В третьей самой важной колонке даются этимологические справки. Читая словарь В. Ковалева, словесники, разумеется, встретятся с уже известными им сведениями. Аквариум, и атом, и астра, и ветчина с винегретом И тем не менее в новом этимологическом словаре для школьников учитель найдет много нового.
Взять хоть тот же винегрет. О том, что гласную и в этом слове можно проверить словом вина винегрет раньше готовили с обязательным добавлением винного уксуса , знают все, но что и виньетка входит в это же этимологическое гнездо, я узнала только из книги В. Оказывается, виньетка «украшение в виде рисунка, орнамента в начале или в конце книги, главы» в буквальном переводе с французского значит «украшение из веток и листьев винограда».
Многие словарные статьи хороши тем, что занимают всего одну-две строки, а значит, легко запоминаются теми, для кого они, собственно, и предназначены:. Коричневые пятнышки на коже называются веснушками , потому что они становятся наиболее заметны весной.
Всего в словаре, как я уже сказала, около слов. В отличие от других справочников подобного рода, книга В. Ковалева содержит гнезда не только этимологически однокорневых слов, но и слов, содержащих этимологические приставки забава, забвение, забияка, забор, забрало и суффиксы говядина, бузина, вотчина, истина, пошлина, смородина. Эффект неотразим: запомнил правописание одной морфемы — сумеешь написать десять.
Правда, здесь возникает одно «но» — опасность смешения этимологического и морфемного разбора слова. А это может привести к выделению в слове лишних значимых частей. Чтобы этого не произошло, В. Ковалев рассказывает такую историю:. Для него и его современников победить Соловья-разбойника — значит принести ему беду. Но в наше время слова беда и победа уже утратили все смысловые и словообразовательные связи, и выделение приставки по- было бы грубой ошибкой.
Поэтому, когда вы встретитесь в словаре с выражением этимологическая приставка или корень, суффикс , вспомните слово победа и знайте, что речь идет о значимой части, с помощью которой слово когда-то было образовано, но которая сегодня при разборе слова по составу уже не выделяется». Когда в очередной раз мои ученики стали выделять в словах приключение и природа приставку при-, а в словах бочка и варежка суффикс -к- , я прочитала им историю про Илью Муромца и Соловья-разбойника.
После этого количество ошибок резко сократилось во всяком случае пока. Конечно, этимология — не панацея от всех бед. Ошибки будут, от этого никуда не деться, но главное не в этом. Главное в том, что на смену бездумной зубрежке непроверяемых слов приходит запоминание с пониманием, что этимология удовлетворяет естественную потребность ребенка проникнуть в тайну слова, пробудить интерес к русскому языку. Эти истины напомню читателям, что и само слово этимология в переводе с греческого означает «истина» делают изучение этимологии на уроках русского языка удивительно благотворным, эффективным и полезным.
Ковалева сопровожден небольшим задачником, позволяющим, по мнению автора, «совместить работу по усвоению правописания этимологически проверяемых слов с закреплением и самопроверкой». Ниже мы помещаем фрагмент из этого «Задачника», полагая, что творчески работающий учитель с успехом использует его на своих уроках. Секреты орфографии.
Речь, язык и секреты пунктуации. Этимология на службе орфографии. Как проверить «непроверяемое» слово: Занимательный словарь — помощник для школьников и учителей.
Поэтому — всего один. Sapienti sat. Некий герой, вооружившись лазерным мечом, ушел из отчего дома и отправился «квестовать» по разным мирам. Одного злодея прибил, от второго ушел, а третий его взял… и съел. Потому что был круче. Тут и сказочке конец. Хотя на деле неизмеримо больше таких текстов произведениями их назвать как-то язык не поворачивается , где герой и третьего героя победил и что-то там такое добыл.
Потому как читатель любит счастливые… м-м… энды. А еще — продолжения. Но суть от этого не меняется. Откровенно говоря, я берусь опубликовать в «Пороге» и публикую даже такие произведения, где и идея не нова, и сюжет достаточно шаблонен, но где присутствует то, что можно назвать художественностью.
Где имеешь дело именно с литературным произведением, а не текстом. Хороший, сочный язык, образность, своеобычность, ассоциативность, мыслеемкость и всякое прочее — ну, вы, надеюсь, меня понимаете, - а не на уровне «он пошел», «он ударил», «утвердительно кивнул своей головой» и т.
С этим делом у многих начинающих проблема еще раз подчеркну: сужу, в основном, по текстам, поступающим в «Порог», хотя как член жюри конкурса, который дважды в год проводит московский КЛФ, читаю и другие тексты. Просто убивает обилие штампов.
Ребята, старайтесь писать по-своему, избегайте этих бесконечных «звонко щебечущих птиц», «побелевших костяшек пальцев», «потемнения в глазах» и прочая. Повторяю банальный совет: больше читайте «классиков», перечитывайте, не столько уже следя за развитием сюжета, сколько изучая технику письма; не ЧТО написано, а КАК написано.
И пробуйте писать образно, в своем стиле — и просто но не в смысле «примитивно»! Напомню карамзинистов: «Пестрые толпы сельских ореад сретаются со смуглыми ватагами пресмыкающихся фараонид». А проще написать: «Деревенским девкам навстречу идут цыганки». Или из Марлинского: «Ощипанные гуси, забыв капитолийскую гордость, словно выглядывают из возов, ожидая покупщика, чтобы у него погреться на вертеле».
То есть: «продаются гуси»… Но простоты типа «он пошел и пришел», конечно же, тоже следует избегать. Пока искал эти цитаты, наткнулся на кое-что еще. По воспоминаниям В.
Катаева, Бунин сказал, что настоящий литератор испытывает отвращение, положив перед собой чистый лист. Если вы испытываете нечто подобное — значит не сомневайтесь: вы обязательно будете настоящим фантастом! Теперь два слова о стиле, причем не свои два слова, а С.
Наровчатова думаю, начинающие фантасты тоже знают такого : «Выработка стиля заполняет первые годы писательской деятельности, работа над стилем продолжается всю жизнь. И это при непременном условии природной художественной одаренности. Без нее самые отшлифованные произведения — мертворожденные дети». Что, кое-кто приуныл? Но я же говорил где-то в начале этого «винегрета», что на каждую цитату найдется «противоцитата». По мнению небезызвестного московского «корчмаря», «научить писать можно любого.
Как каждого можно сделать мастером спорта, научить играть на скрипке или рояле». Так что выбирайте сами, чье мнение вам более по вкусу. Замечу в скобках, что каждый, кто взялся писать, естественно, считает, что эта самая «природная художественная одаренность» у него наличествует…. Пойдем дальше. Избегайте однотипности, одноликости персонажей, картонности непременных красавцев-героев и уродов-злодеев. Да, возможно, в фантастике главное — сюжет, но все-таки трудно удерживать в памяти кто есть кто в толстенном романе, если положительные герои отличаются друг от друга только именами, так же как антигерои.
Кочуют из романа в роман — причем совершенно разных авторов! Создать новый, запоминающийся образ — задача нелегкая а кто сказал, что писательский труд легок? Почему бы и вам не попробовать? Даже если не получится дотянуться до уровня Отелло пока?
Итак, не герой-схема, а герой-личность, в динамике, с характером сложным, многоплановым, герой цветной, а не черно-белый. Образ нужно показывать в развитии, раскрывать в действии, с персонажем постоянно должно что-то происходить, он должен меняться… пардон, забылся и сбился на этакий менторский тон.
Героям многих произведений молодых авторов, которые мне довелось читать, не хватает психологической убедительности, их поступки зачастую необоснованны, а порой вообще противоречат здравому смыслу.
Автор заставляет своего героя поступать так, как ему, автору, нужно в рамках придуманного сюжета — и поэтому герои выглядят совершенно неправдоподобно. Таким образом, герой тут является простой марионеткой автора, а ведь он должен действовать самостоятельно.
Примеров здесь можно привести тьму-тьмущую, но ведь не трактат же литературоведческий сочиняю, а набрасываю схематичные или схематические? Кстати, прямо эпидемия какая-то на слово «пара»; то и дело попадаются «пара минут», «пара метров», «пара сигарет» — но ведь все это понятия-то непарные!
Другое дело, «пара ботинок»…. Прислал мне автор из Питера рассказ из серии «страшилок».
Герой намерен купить остров с ну просто жуткой репутацией: в давние времена случилась там не одна ужасная смерть, прежние владельцы тоже сгинули. Страшные вещи рассказывает про этот остров экстрасенс — друг героя, ему вторит паромщик, везущий упрямого героя на остров. А герой таки поселяется в этом инфернальном месте. Может, он экстремал или вынужден поступить именно так?
Нет, вполне обычный человек, и ужасается, услышав всю эту жуть. Просто он, как поясняет автор, хотел после смерти жены уехать куда-нибудь подальше от людей… Только и всего. Интересно, а сам автор поселился бы в таком месте, если бы узнал все эти страшные подробности? Ясное дело, если бы герой не попал на остров, не было бы и «страшного» рассказа. Повесть одного подмосковного автора рассказывает о том, как. Как только эти кочевники не изощряются: и лжеколдуна засылают, и.
А через. Вопрос: а чего ж они раньше-то так не сделали? Отсюда — рекомендация начинающим: ставьте себя на место героя и прикидывайте, смогли бы вы, находясь в полном уме и здравии, поступить так же если, конечно, ваш герой — нормальный человек, а не сверхкрутой супермен из «космических опер» — в худшем смысле этого термина, - где о психологичности говорить как-то даже смешно.
Написал: «космические оперы» — и вновь вспомнил С, А. Снегова, которого в начале этих винегретных заметок назвал родоначальником советской «космической оперы». Так ведь это была действительно опера! Ну как не вспомнить достопочтенного Паниковского. Опера, а не ярмарочный балаган. Помню, как он сокрушался по поводу того, что ни в одном произведении «семинаристов» Дубулты, Всесоюзный семинар молодых.
Потом я перечитал этот рассказ: массаракш, а ведь точно! В детстве-то этого не замечаешь, а взрослые не читают «Голубую чашку». Речь идет не об иносказании, не о «Эзоповом языке», а именно о втором слое, идущем параллельно с первым, переплетающемся с ним.
Задача, конечно же, сложная для начинающих — но пусть она станет вершиной или одной из вершин , к которой нужно стремиться. А вот дидактичность, напротив, - это не вершина, а яма, в которую лучше не падать. Не стоит поучать читателя, не стоит считать его глупее автора.
Известный писатель С. Антонов говорил, что художественную идею он, еще будучи литкружковцем, представлял себе «как нравоучение, как мораль басни». А идею-то надо показывать посредством художественного образа, через героя, а не давать в конце, как в оригинале «Сандрильоны» более известной как «Золушкаа». Кстати, в дальнейшем мораль из окончания сказки исчезла. Помнится, на одном из Всесоюзных семинаров Святослав Логинов при обсуждении здорово врезал мне сразу за две мои повести.
Записал я эти его слова… Обидно было, конечно всегда считаешь свои вещи гениальными! А люди-то какие были в нашей группе: Юлий Буркин, Алан Кубатиев, Лев Вершинин, Сергей Иванов это который из Риги … Увы, отошли те времена, когда ежегодно проводились такие семинары молодых. Ладно, взгрустнул — и пойдем дальше. Немалое значение в восприятии фантастического произведения играет внимание автора к деталям, вызывающим у читателя ощущение достоверности, подлинности фантастического.
И вообще деталями не стоит пренебрегать хотя и перегружать ими произведение тоже, наверное, не стоит. Приведу почти классический пример из «Войны миров» Г. Помните, снаряд угодил в боевой треножник и в клочья разнес марсианина — но сам треножник устоял. Оно шагало по прямой линии, натолкнулось на колокольню шеппертонской церкви и, раздробив ее, точно тараном, шарахнулось, споткнулось и с грохотом рухнуло в реку». Вот картинка так картинка!
А ведь Уэллс сегодня подзабыт…. Что делает эту сцену особенно вещной, конкретной? Именно удачная деталь — колокольня, в которую врезался марсианский треножник.
Одновременно Уэллс применяет здесь и принцип характеристики неизвестного через известное: колокольня, которую, словно тараном, сокрушил боевой треножник, позволяет читателю представить размеры и мощь этой фантастической машины. Этот пример я взял из книги Н. Черной «В мире мечты и предвидения». Не знаю, насколько справедливо будет следующее утверждение, но все-таки выскажу его. Возможно, это дело вкуса. Как я обычно отвечаю авторам: «Я отнюдь не претендую на роль Верховного Судии и Истины в последней инстанции».
Мне не очень по душе, когда действие развивается линейно, без перебивок, без экскурсов в прошлое, без забегания вперед, без описания одного и того же события разными персонажами. Совет это или не совет — решать самим начинающим авторам. Опять же вспомню С. А вот в чем я абсолютно уверен, так это в том, что ни в коем случае не стоит делать фантастическое произведение простой демонстрацией-манифестацией какой-либо научно-технической или полунаучно-полутехнической идеи.
Да, такая идея может быть стержнем, основой сюжета, его каркасом — но не более. Читатель должен видеть не скелет, а симпатичное, в меру упитанное существо в расцвете лет и сил… А вообще, описание всяких технических устройств не входит, по-моему, в перечень «должностных обязанностей» фантастической литературы.
О, кстати вернее, совсем некстати, но у нас же винегрет! Снегова на вопрос кого-то из «семинаристов» насчет того, много ли трупов должно быть в фантастическом произведении. Автор начинающий, доложу вам, нынче пошел ох какой кровожадный!
Рассказ на две-три журнальные страницы, а народу положено-ухайдокано немеряно. А ведь есть такое соображение сошлюсь на свой роман «Вино Асканты» - к черту скромность! И все равно его нигде не найти — у самого последний авторский экземпляр «зачитали» с концами , что литературные миры воплощаются в какой-то иной вселенной, и убиенные авторами персонажи вновь умирают… Так давайте будем гуманными, господа.
Мы ведь, между прочим, тоже вполне можем оказаться чьими-нибудь литературными героями, и если создавший нас автор столь же любит лить кровь…. Стоп, закругляюсь с этим пунктом! Потому что мысль не стоит топить в многословии. Существует мнение, что читатель не любит длинных рассуждений, ему действие подавай, «экшн». Побольше динамики! Поменьше заумных рассусоливаний! Потому как если читатель умишком ниже вас — ваши рассуждения ему неинтересны.
Если выше — тоже… Как говорится, «это тезис спорный», но на всякий случай надо иметь его в виду. Равно как и другой: «не нужно грузить читателя своими мыслями». Вот что пишет по этому поводу один московский литератор: «Никому ваши мысли на хрен не нужны. Даже если считаете их замечательными. Даже гениальными. Способными спасти мир и цивилизацию. Замечательных, гениальных, небывалых. Каждый грузчик у пивной скажет вам, как спасти мир, цивилизацию, поднять курс рубля и вылечить СПИД.
Понятно, свои идеи и мысли он считает заведомо интереснее. Да потому что свои!!! А не какого-то Хэмихуэя. Эту горькую истину надо запомнить накрепко. Я не буду комментировать этот пассаж. Тут каждый должен определиться сам.
А вот более конкретно С. Снегов : не объясняйте в диалогах то, что нужно знать читателю, но что хорошо известно самим беседующим персонажам; не делайте диалог источником информации — это дешевый прием, признак провинциальности литературы. Добавлю: читайте сочиненные вами диалоги вслух. Смогли бы вы так изъясняться в реальной жизни? При всем разнообразии мнений встречается подчас и удивительное единодушие. Разные писатели высказывались по этому поводу разными словами, но суть одна.
Бабель тот, которого путают с Бебелем. Отмечу, что подавляющая часть моей редакторской работы заключается именно в этом занятии. Путин, вон, говорил, что в Москве есть специалисты по этому делу.
Ан не только в Москве! В Кировограде тоже! Приведу ее практически полностью почти без редактирования и надеюсь, что составитель не будет в претензии за перепечатку. Василий, как там Мытищи?
Методика работы выглядела крайне просто — пишешь какой-нибудь там роман или эпопею, ненароком поднял глаза — и замечаешь, что набил уже целую страницу, а все описания на ней — черно-белые, и ни одной метафоры!
Купцова в году:. Время года 1 раз. Время суток 1 раз в эпизод. Погода, осадки 1 раз в эпизод. Цвета по всему тексту. Запахи по всему тексту. Не указано. Тактильные ощущения — необязательно.
Температура воздух, вода, металл — необязательно. Болевые ощущения — необязательно. Проверить, одинаковы ли времена у глаголов в одном абзаце. Проверить, в одном ли стиле написан текст. Купцов, - в диалогах героев — пожалуйста! Однако, я не согласен с Василием. Впрочем, сколько людей, столько мнений.
Проверить, использованы ли сравнения. А вот здесь — полностью согласен. Например, одно и то же слово, повторенное дважды в одном предложении. Программа очень помогает при авторской правке текста. Но кому-то употребление компьютерных программ против шерсти. Нет проблем — выкидывайте этот пункт! Что делать дальше? Сразу бомбардировать издательства? Вновь обратимся к Льву Толстому. А он советует написать в первый раз, затем переписать, чтобы расставить мысли, затем еще раз — чтобы расставить слова… Что, в лом?
А-а, вот потому-то мы и имеем те книги, которые имеем. Если нет желания переписывать вещь два-три раза, целесообразно хотя бы отложить ее на некоторое время и заниматься чем-то другим писать что-то другое.
А потом ее перечитать — и устранить пропущенные ранее погрешности. Можно дать прочитать рукопись сведущим людям, знающим толк в русском языке, литературе вообще и фантастике в частности.
